Партнеры Живи добром

Ярослав Тимофеев: "Если интервью получилось скучным, виноват всегда журналист"

Ярослав Тимофеев - музыкальный критик, пианист, член экспертного совета «Золотой маски», лауреат премии «Резонанс», бывший обозреватель газеты «Известия», эксперт Московской филармонии и один их самых ярких персонажей музыкального медиаполя. В интервью Ярослав рассказал, как писать о музыке.
 
Почему Вы решили работать в газете «Известия»? 
Во-первых, мне было интересно попробовать себя в ежедневном издании с огромным охватом аудитории, где культурная тематика встроена в общественно-политический контекст. Во-вторых, в 2011 году, когда я пришел в «Известия», газета переживала мощную перестройку, которая казалась мне перспективной. И поначалу ожидания оправдывались: за два года в рейтинге цитируемости «Медиалогии» - «Известия» переместились с десятого места на первое. В-третьих, главой отдела культуры была одна из моих консерваторских педагогов Светлана Наборщикова, работать с ней было и полезно, и приятно. 
 
Как работаете над текстами?
Это зависит от жанра и темы. Есть жанры, в которых нужно быть исключительно журналистом, добывающим и анализирующим фактуру. Для меня школой такой журналистики оказались, например, скандалы вокруг Большого театра в конце эпохи директорства Анатолия Иксанова, которые мы обязаны были отписывать. Если же говорить о жанре критической рецензии, то для меня это самое настоящее литературное творчество, вдохновленное музыкой, где журналистике как таковой практически нет места. 
 
На кого Вы ориентируетесь, когда пишете?
Мне кажется, в процессе работы у автора должен быть один ориентир, один читатель – он сам. Написание музыкально-критической рецензии – интимный процесс. Если в этот момент художник полагается на мнение других, герметичность процесса будет разрушена. А когда первая версия текста завершена, нужно встать в позицию наблюдателя, посмотреть на свои наброски глазами другого человека. Это может быть условный человек или конкретный. Я, например, иногда представляю своих друзей. 
  

Ярослав Тимофеев

 
Но они же все профессионалы…
Есть и любители. Они не разбираются в мажоре и миноре, но ценят музыку, не интересующегося искусством обывателя, когда речь идет о музыкальной критике, я не учитываю. Это, может быть, цинично, но абсолютно оправданно, поскольку такие люди не читают тексты о музыке, даже в общественно-политических изданиях. Конечно, не нужно уходить в снобизм и писать тексты только для эрудитов, но и ориентироваться на людей, которые точно не прочтут твой текст, бессмысленно. 

Вы сейчас делаете акцент на музыкальной критике. А что такое музыкальная журналистика и в чем между ними разница?
На самом деле, это две противоположные профессии. В одной царит субъективное, в другой - объективное. В одной тебе нужно дружить с максимальным количеством музыкантов, чтобы получать инсайдерскую информацию, в другой - постараться вообще не дружить ни с кем из них, чтобы не сбивать свой критический камертон. Задачей музыкальной журналистики (помимо общих журналистских задач: добыть факты, вскрыть правду, проанализировать ее и донести до публики) является вывести музыкальное событие в социальную плоскость с целью информирования и просвещения общества. Музыкальная критика может позволить себе заниматься «искусством ради искусства», так как главное в ней - не факты, а экспертное мнение. Есть афоризм, который приписывают разным мудрецам: «Учитель — не тот, кто учит, а тот, у кого учатся». То же самое с критикой: критик - не тот, кто пишет, а тот, кого читают. Если вас интересно читать - значит, вы добились цели. В журналистике это тоже важно, но в меньшей степени, чем способность, скажем, отыскивать эксклюзивные новости, которые на профессиональном жаргоне называются «бомбами». 
 
А как писать о классической музыке для массовой прессы? Например, для «Комсомольской правды».
Многие критики не работают для таких изданий, так как считают это «снижением» уровня. Приведу пример из своей жизни. Продюсеры телеканала «Россия-1» пригласили меня поучаствовать в шоу «Удивительные люди». Им нужен был человек, который смог бы угадать оперные арии по губам певицы, без звука. Это как раз тот случай, который можно назвать «опустился до…»: массовое телешоу, которое смотрят в основном люди, не знающие и не любящие оперу. Но я нашел для себя тот формат, при котором не нужно было никуда опускаться. Мне не пришлось ничего говорить против своей воли, не пришлось пользоваться каким-то «жареными» приемами. В таком «снижении уровня» я вижу полезный нырок, а не падение. Или взять, к примеру, фильм Милоша Формана «Амадей», его смотрят миллионы, он рассчитан на массового пользователя, но при этом ни в чем не поступается против высокой музыки. Более того, многим именно он открывает мир Моцарта. Так что, если мне когда-нибудь придется писать для «желтоватой» прессы, я буду искать тот формат, в котором смогу донести что-то настоящее простыми словами. 

В таком случае, в чем же будут Ваши методы популяризации, адаптации текста для неподготовленной аудитории?
Буду использовать «зацепки»: привлекать внимание читателя к музыкальной культуре через яркие внешние ее проявления. Это может быть что угодно - Владимир Спиваков с пистолетом в пьесе Иоганна Штрауса, визит президента в оперу, суд над уличным музыкантом. Самое главное - не остановиться на этой «зацепке» как цели твоего сообщения, а пойти дальше, использовать ее для транслирования музыкального месседжа. 
 
Как научиться писать о музыке? С чего начать?
С самой музыки и с книг о ней. Надо только быть готовым, что, если ты начинаешь с чистого листа, пройдет много времени, прежде чем ты сможешь писать уверенно и убедительно. В разговоре о классической музыке всегда слышно, дилетант говорит или профессионал. Недаром полный курс обучения музыке в нашей стране составляет 21 год, это очень специфический мир со своими законами. Но освоиться в нем можно и нужно, даже если ты пришел в профессию музыкального критика поздно и без профильного образования. 
  
Ярослав Тимофеев 
Музыкальная журналистика – смешанная профессия. Каким базисом должен обладать музыкальный журналист? Возможно Вы посоветуете какие-то конкретные издания необходимые для общей адаптации в музыкальном мире?
Одной «базовой» книжки, которая дала бы азы понимания музыки, не существует. Нужно читать много и разное, чтобы самому научиться отделять хорошие книги и хороших писателей от плохих. Тем, кто хочет заняться критикой в сфере классической музыки, могу посоветовать недавно изданный трехтомник «Новая русская музыкальная критика» - это удобно для того, чтобы погрузиться в профессиональный мир и сравнить авторские стили всех ведущих критиков последних лет. 
 
В каких жанрах приходится работать музыкальному журналисту в неспециализированной прессе?
В основном, новостная заметка, интервью, аналитическая статья и анонс, и некролог - жанр, который пользуется наибольшей популярностью у читателей.

Считается, что хорошая рецензия - показатель профессионализма для музыкального журналиста. Какова разница в процессе работы написания рецензии на оперу и концерт инструментальной музыки?
Рецензию на оперу писать гораздо проще. Театр вообще легче описывать, там можно зацепиться за сюжет, рассказать о костюмах, о постановке. А вот многие рецензии на концерт состоят из описания публики и ее реакции на происходящее, потому что рецензент не знает, о чем еще сказать. Обстановка, конечно, важна, но в настоящей рецензии должно быть зерно чисто музыкального анализа, нужно объяснить, как была сыграна симфония Чайковского, что нового появилось в ее исполнении и чего не появилось. На самом деле, это очень сложный жанр, особенно сейчас, когда критику нужно конкурировать с общедоступными видео- и аудиозаписями концертов. Прикладное значение рецензии - узнать о пропущенном событии,  остается только художественный смысл. И с этой точки зрения настоящая рецензия вполне может оказаться интереснее самого концерта, вот хороший внутренний ориентир, психологическая цель для рецензента. 
 
На какие стороны музыкального произведения нужно обращать внимание в создании рецензии для массового издания?
Думаю, нужно идти от эмоциональной и образной составляющих -это те вещи, которые считывает почти любой пришедший в зал. Но именно идти от них, не засиживаясь. 
 
Просматривая Ваши публикации, я не могла не заметить, что Вы часто работаете в жанре интервью. Как готовитесь?

Сначала, конечно, иду в интернет и читаю про своего героя. Недавно у меня было тройное интервью с коллекционерами старинных фортепиано: Алексеем Любимовым, Алексеем Ставицким и Петром Айду. Беседа длилась шесть часов, сначала я говорил с каждым из них, потом со всеми сразу. Они большие знатоки в своей области, чего нельзя сказать обо мне, поэтому я читал про историю фортепианного производства до того момента, пока не почувствовал, что уверен в себе. Это немного напоминает подготовку к экзаменам. Еще помогает взглянуть на видео с твоим героем и постараться уловить его энергетику, это нужно, чтобы не тратить первые 10-20 минут интервью на человеческую «притирку». Бывает, что интервью нужно взять на ходу, без предварительной договоренности с героем или даже против его воли - полезный навык для журналиста, но, по мне, крайне неприятный. 

Ярослав Тимофеев
 
Например, как интервью с Михаилом Плетнёвым? 
Нет, это другой случай. Михаил Васильевич известен своей нелюбовью к журналистам и жанру интервью, а также тем, что никогда не делает того, чего не хочет. Поэтому я нашел другой выход из ситуации - передавал свои вопросы его секретарю, а она, дожидаясь минут отдыха Плетнёва и хорошего расположения его духа, задавала мои вопросы и записывала его ответы. Этот процесс продолжался почти полгода. 
 
Есть ли сложность в интервью с коллегой-музыкантом, если Вы берёте его для неспециализированных СМИ?
Единственная сложность в том, что музыкант может уйти в узкопрофессиональную тематику и использовать соответствующую лексику. Но если интервью берется для печатного СМИ, это проблема решаемая: при редактуре журналист может аккуратно «перевести» речь героя на общедоступный язык. 
 
Входит ли в задачи музыкального журналиста воспитание слушателя?
Думаю, что это неправильная посылка - ставить перед собой цель воспитания кого-либо. Это как будто предполагает, что читатель находится на более низком уровне, чем автор. Откуда мы знаем, что это так? Если ставить целью воспитание, сразу меняется слог, начинается какое-то морализаторство, сейчас это неуместно. Мне кажется, нужно писать так, чтобы тебе самому было интересно читать. Тогда повышаются шансы на то, что и публике твой текст будет интересен. Привлечение читателя к твоей теме должно быть следствием, а не целью. 
 
Если бы Вам предложили преподавать музыкальную журналистику, какие темы Вы бы подняли в работе со студентами?

Во-первых, в таком курсе нужно нарабатывать журналистские навыки: как добывать информацию и как с ней работать, как общаться со спикерами и как взаимодействовать с редакторами. Во-вторых, надо учиться литературному мастерству - читать великих, соревноваться с ними, наслаждаться игрой с языком. В-третьих, необходимо заниматься музыкальным анализом, учиться вычленять из потока информации, поступающего в тебя во время концерта, главное. Наконец, в-четвертых, нужно рождать идеи, а этому научиться сложнее всего. 
  
Ярослав Тимофеев
В 2015 году Вы стали лауреатом I степени премии «Резонанс». Расскажите о ней.

Это первая и единственная премия, созданная специально для критиков, работающих в сфере классической музыки. Ее условия абсолютно райские: просто выбираешь один или два своих опубликованных текста, отправляешь их и забываешь обо всем до момента публикации лонг-листа. Если повезло, то ждешь следующего везения - включения в шорт-лист. В случае успеха летишь в Пермь на один из лучших музыкальных фестивалей страны, где, если повезет и в третий раз, получаешь свою награду - 150 тысяч рублей - на сцене оперного театра. Премия является ежегодной, всем рекомендую. 
 
Вы три года проработали корреспондентом программы «БлокНот» на телеканале «Культура». Хотели бы вернуться к работе на телевидении? 
 
Да, пожалуй. Но сейчас поле музыкальной журналистики на телевидении сузилось до предела. Единственная близкая мне передача из ныне идущих - «Абсолютный слух» на том же канале «Культура», сценаристом и редактором которой  являюсь я, так что можно сказать, что уже вернулся. 
 
С кем из выдающихся музыкантов нашего времени Вы бы хотели сделать интервью?

Лет пять назад я бы ответил сразу, но за это время многие мои журналистские мечты сбылись, так что нужно подумать… Джесси Норман, Кристиан Тилеман, Арво Пярт. Ну и кое-кто, не являющийся, например, Владимир Познер. 
 
А о чем бы Вы говорили с Владимиром Владимировичем?
О том, о чем мы сейчас с вами говорим - о профессии. Он большой мастер и в профессиональном смысле смелый человек. Ведь специфика прямого эфира такова, что все малейшие ошибки, как и все достоинства, на виду. И о тех, и других мне было бы любопытно с ним поговорить. И такое интервью получилось бы гораздо более острым, нежели если бы я спрашивал его о нем самом. О себе он рассказывает с большим удовольствием, а о тайнах профессии говорит неохотно. Вообще же интересных собеседников в мире почти столько же, сколько людей на Земле. Я еще в детстве обнаружил, что любой человек, который кажется тебе неинтересным, превращается в полную противоположность, если вдруг ты находишь с ним нужную радиоволну. Уметь крутить ручку этого приемника - одна из главных задач интервьюера, так что, если интервью получилось скучным, виноват всегда журналист, а не герой, кто бы он ни был.

Марина Чурсинова

 

Рекомендуем

Так ли важно быть серьёзным?
Владимир Немирович-Данченко – новатор русского театра
Кинематографисты широкого профиля. Выдающиеся режиссеры и их сериалы
Итальянский король страха Риккардо Фреда
Александр Збруев: «Я чувствую себя таким же сорванцом, как мой герой Ганжа»
Выставка «Москва на страницах справочных изданий и путеводителей»
Нат Апанай «Поиск себя начался с момента, когда я была заброшена в эту реальность»
6 июня – Пушкинский день России
Уловка - 22. Смех сквозь слезы
Ия Саввина: счастливая и несчастная